24 февраля сотрудники заповедника вышли на зимний маршрутный учет животных.

Зимний лес, притихший, настороженный, кажется опустевшим. Только стук дятла, редкий, резкий крик сойки или кедровки, да завывание ветра,  причесывающего кроны растущих на гривах деревьев, нарушают тишину. Но вот, из безмолвия заваленного буреломом лога послышалось повторяющееся в неторопливом ритме шуршание снега. Затихает на минуту и снова – «Скрип-скрип», «Скрип-скрип»… Но это –  не зверь. Среди ветвей густого ельника уже угадывается силуэт человека. Он бредет на широких лыжах вдоль переметенного ручья. Лыжи время от времени проваливаются вглубь снежной целины, заставляя с усилием делать очередной шаг… Еще шаг. Еще… Останавливается. Опирается на длинную палку, которой только что помогал себе при движении. Наверно ему это, все, чертовски надоело.  И человек решил, развернувшись, возвращаться восвояси, по кажущейся такой легкой, пробитой колее.  Но, нет. Лыжник что-то достает из-за пазухи. Блокнот! Глядя на погруженную в  сугроб палку, делает запись. И идет дальше. Он уже так близко, что видно – нет у него ни оружия, ни снаряжения, только маленький рюкзак за спиной. Не охотник!

Словно почувствовав облегчение, лес оживает. От серо-белой пестрины склона отделяются силуэты маралов. Один…, второй, третий. Человек замирает, сам растворяясь в пространстве, и долгим взглядом провожает зверей неторопливо пересекающих ему дорогу. Лыжник  вновь продолжает путь, и останавливается, подойдя к следам, оставленным маралами. Осматривает их, делает какие-то измерения, снова проткнув снег палкой, записывает его глубину.  Сворачивает со своего маршрута, и внимательно разглядывая следы, идет по ним круто вверх по склону, к оставленной маралами лежке. Будто прочитав на снегу историю из жизни леса, подробно переписывает ее в свой блокнот и, возвратившись к лыжне, продолжает свой путь.  

Змний лес только кажется опустевшим. Косули, кабарга, маралы, соболь – они  всегда здесь, рядом. Нужно только уметь прочитать записи следов, оставленные ими на белоснежных страницах.  

Вот здесь рысь дожидалась в засаде зайца. А вот и сам косой – напетлял немыслимых зигзагов, попутно обгладывая кору с молодых осинок. А это – старый след росомахи. А здесь, где цепочка крупных птичьих следов прерывается веерообразными отпечатками крыльев, взвился в небо глухарь, спасаясь от подкравшейся лисицы. Вот здесь пировала белка. Среди истоптанного ею снега валяются кедровые чешуйки. А вот и она сама. Запихав шишку во внутрь расщепленного соснового ствола, лакомится орехами. 

Человек постепенно удаляется. Пробивается к вершине лога, все круче и круче, сквозь глубокие февральские снега. Туда, где его ждут новые километры пути и новые встречи.  

Игорь Ковач, отдел экологического просвещения

заповедника «Столбы»